18

Когда Клэр прибыла к дому Рейчел Соркин, уже смеркалось. Стоя на крыльце, Элвин Клайд наблюдал за своими собаками, которые носились по двору.

— Плохо дело, — мрачно сообщил он, когда Клэр поднялась по ступенькам.

— Как она?

— Сумасшедшая дуреха, вот она кто. Взяла и выставила меня вон, а я ведь просто пытался ей помочь, понимаете. Говорит: «Иди на улицу, Элвин, а то кухня тобой провоняет». — Мужчина опустил голову, и его простоватое лицо приняло совсем унылое выражение. — Она была так добра ко мне, когда я поранил ногу и все такое. Я тоже хотел отплатить ей добром.

— Вы это уже сделали, — потрепав его по плечу, заверила Клэр. Обтянутое замызганным пальто, его плечо на ощупь напоминало вязанку хвороста. — Пойду посмотрю, что с ней.

Клэр зашла на кухню. Ее взгляд тотчас упал на дальнюю стену. «Кровь», — тут же подумала она, увидев яркие брызги. И вдруг разглядела надпись, нанесенную красной краской на дверцы кухонного шкафа: «САТАНИНСКАЯ БЛУДНИЦА».

— Я знала, что это произойдет, — тихо проговорила Рейчел. Она сидела за кухонным столом, прижимая к голове целлофановый пакет со льдом. Кровь запеклась на ее щеке, кровью были забрызганы черные волосы. Под ногами валялись осколки битого стекла. — Рано или поздно.

Клэр подвинула себе стул и села рядом с Рейчел.

— Позвольте, я осмотрю вашу голову.

— До чего же невежественны люди. Достаточно одному идиоту завести их, и все превращается… — Она нервно хохотнула. — В охоту на ведьм.

Клэр осторожно сняла пакет со льдом с головы Рейчел. Хотя рана была неглубокой, она сильно кровоточила и требовала наложения как минимум десятка швов.

— Это из-за битого стекла?

Рейчел кивнула и поморщилась, словно любое движение причиняло ей боль.

— Я не заметила, что летит камень. Меня так взбесила эта краска и то, что они сделали с моей кухней. Я даже не догадалась, что они спрятались во дворе и наблюдают за мной. Я стояла, разглядывала шкафы, и вдруг сюда влетел камень. — Она жестом указала на окно, уже забитое досками. — Элвин помог.

— А как он оказался здесь?

— О, этот сумасшедший все время бродит по моему двору со своими собаками. Он увидел разбитое окно и зашел узнать, что случилось.

— Это очень любезно с его стороны. Вам все-таки повезло с соседом.

Рейчел хмыкнула.

— Верно. Сердце у него все-таки есть.

Клэр открыла свой чемоданчик и достала набор для наложения швов. А потом стала обрабатывать рану Рейчел бетадином.

— Вы не теряли сознание?

— Не помню.

— Не уверены?

— Кажется, меня все же оглушило. Я очнулась на полу, но не могу вспомнить, как я на него осела.

— Сегодня ночью вам необходимо побыть под присмотром. Не дай бог, откроется внутричерепное кровотечение…

— Я не могу лечь в больницу. У меня нет страховки.

— Вам нельзя оставаться дома одной. Я могу организовать экстренную госпитализацию.

— Но у меня нет денег, доктор Эллиот. Мне нечем заплатить за пребывание в больнице.

Молча разглядывая пациентку, Клэр задумалась, стоит ли давить на нее.

— Хорошо. Но если вы останетесь дома, кто-то должен побыть с вами.

— У меня никого нет.

— Может, подруга? Соседка?

— Не знаю, о ком вы.

Раздался громкий стук в дверь.

— Эй! — прокричал с улицы Элвин. — Можно мне зайти в туалет?

— Вы уверены, что не знаете? — спросила Клэр, бросив многозначительный взгляд в сторону Элвина.

Рейчел закрыла глаза и вздохнула.

Когда Клэр вышла на крыльцо дома Рейчел, на темный двор въехала патрульная машина. Доктор Эллиот и Элвин наблюдали за тем, как, выйдя из машины, к ним приближается полицейский. Когда мужчина оказался в луче света, Клэр узнала в нем Марка До-лана. Она удивилась, увидев его, поскольку обычно он дежурил в ночную смену. Долан никогда ей не нравился, а сегодня, памятуя о словах Митчелла Грума, она тем более не обрадовалась встрече с ним.

— Что-то случилось? — осведомился он.

— Я вам звонил больше часа назад, — сердито пробурчал Элвин.

— А, да, мы сегодня задыхаемся от вызовов. Вандализм — это цветочки по сравнению со всем остальным. Так что случилось? Кто-то разбил окно и проник в дом?

— Речь идет не просто о вандализме, — возразила Клэр. — Здесь преступление на почве ненависти. В окно бросили камень, и Рейчел Соркин получила ранение в голову. Она могла серьезно пострадать.

— С чего вы взяли, что это на почве ненависти?

— На нее напали из-за ее религиозных убеждений.

— При чем здесь религия?

— Она же ведьма, ты, чертов дебил! — рявкнул Элвин. — Все это знают!

Долан снисходительно улыбнулся.

— Элвин, называть ее так не слишком-то любезно с твоей стороны.

— Ничего в этом дурного нет, если она и в самом деле ведьма! Если ей это не мешает, черт с ней, мне тоже все равно. По мне, так ведьма лучше, чем вегетарианка. Хотя ей я и это готов простить.

— Я бы не стал называть ее убеждения религиозными.

— Да мне плевать, как ты их назовешь. То, что женщина верит во всяких там фей-змей, не дает никому права швырять в нее камни!

— Это самое настоящее преступление на почве ненависти, — настойчиво произнесла Клэр. — Не отмахивайтесь от него, как от простого вандализма.

Улыбка Долана сменилась презрительной усмешкой.

— К этому происшествию отнесутся со вниманием, если оно того заслуживает, — заверил он. И, поднявшись на крыльцо, прошел в дом.

Клэр и Элвин некоторое время молчали.

— Она заслуживает большего, — наконец проговорил он. — Она хорошая женщина и заслуживает того, чтобы к ней относились лучше.

Клэр подняла на него глаза.

— Вы тоже хороший человек, Элвин. Спасибо, что согласились остаться с ней сегодня.

— Да уж, я попал, — пробормотал он, спускаясь с крыльца. — Пойду только отведу собак домой, а то они ее бесят. Да, и еще одну глупость нужно сделать. Раз уж пообещал ей.

— Какую такую глупость?

— Помыться, — буркнул он и направился к лесу; собаки помчались за ним по пятам.

Поздно ночью, когда Ной уже спал, наконец позвонил Линкольн.

— Раз десять хватался за трубку, — признался он, — но так и не удалось позвонить, дергают постоянно. Приходится работать по две смены подряд, чтобы управиться со всеми вызовами.

— Ты слышал о нападении на дом Рейчел Соркин?

— Марк что-то говорил об этом.

— Может, он сообщил и о том, что он настоящий болван?

— А что он сделал?

— В том-то то и дело, что ничего. Он не отнесся к этому нападению всерьез. Предпочел квалифицировать его как мелкое хулиганство.

— Он сказал, что там просто разбили окно.

— Да, и еще оставили надпись на кухне: «Сатанинская блудница».

Воцарилось молчание. Когда Линкольн снова заговорил, она уловила в его голосе едва сдерживаемую злость.

— Черт возьми, эти слухи о дьявольщине зашли слишком далеко. Мне придется побеседовать с этой Дамарис Хорн, пока она не принялась строчить о проклятиях индейцев-пенобскотов.

— Ты не рассказывал ей о своем разговоре с Винсом?

— Нет, черт побери. Я вообще стараюсь ее избегать.

— Если все-таки будешь с ней беседовать, можешь задать ей вопрос о ее добром друге, полицейском Долане.

— Неужели это правда?

— Об этом мне рассказал журналист Митчелл Грум. Он видел их вместе.

— Я уже спрашивал Марка, общался ли он с ней. Он категорически отрицает. Без доказательств я не могу принять меры.

— А ты веришь ему на слово?

Молчание.

— Честно говоря, не знаю, Клэр, — вздохнул он. — В последнее время я узнал о своих соседях и друзьях такое, о чем раньше и не догадывался. Лучше бы я всего этого не знал. — Его голос стал добрее: — Вообще-то я звоню тебе не для того, чтобы обсуждать Марка Долана.

— А для чего?

— Поговорить о том, что произошло вчера. Между нами.

Она закрыла глаза, приготовившись слушать о раскаянии и сожалениях. С одной стороны, ей хотелось бы отвязаться от него, освободиться. И уехать из этого города, не оглядываясь, не терзаясь сомнениями о правильности этого решения.