— Похоже, у вас дома тоже есть представители внеземной цивилизации?

— Да, четырнадцати лет от роду. Думаю, это можно угадать по количеству седых волос на моей голове.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга через окошко.

— Вы уверены, что не хотите поговорить со мной? — уточнил он. — Я отниму у вас всего несколько минут.

— Я не могу обсуждать своих пациентов. Это конфиденциальный вопрос.

— А я и не собираюсь расспрашивать вас о Тейлоре Дарнелле. Меня интересует общая информация, обо всех детях этого городка. Вы единственный врач в Транквиле, и, полагаю, вам лучше других известно о том, что здесь творится.

— Но я здесь всего восемь месяцев.

— Но вы наверняка в курсе ситуации с наркоманией среди местных подростков, верно? Это могло бы объяснить поведение мальчика.

— Вряд ли один инцидент, пусть даже такой трагический, позволяет судить о том, что в городе существует проблема наркомании.

Взгляд Клэр обратился к сцене за окном. Мальчишки со скейтами ушли. К дому подъехал почтальон и сейчас о чем-то болтал с Верой у тротуара. Потом вручил ей кипу корреспонденции. Нет ли в этом ворохе почты письма от адвоката Пола Дарнелла?

Грум что-то говорил ей, и Клэр вдруг заметила, что журналист придвинулся ближе, практически просунулся в окошко администратора.

— Позвольте рассказать вам одну историю, доктор Эллиот. Это произошло в прелестном городке Фландерс, штат Айова. Население четыре тысячи. Чистенькое приличное местечко, где все друг друга знают. Горожане исправно посещают церковь, участвуют в работе родительского комитета школы. Так вот, вдруг происходят четыре убийства, и все они совершены подростками. Шокированные обитатели Фландерса в конце концов вынуждены были снять розовые очки и трезво оценить реальность.

— И в чем она заключалась?

— Метамфетамин. Эпидемия наркомании в местных школах. И некогда приличный городок превратился в позор Америки.

— Но какое отношение это имеет к Транквилю?

— А вы вообще читаете местные газеты? Посмотрите, что творится с вашими соседями. Сначала скандал на Хэллоуин. Потом мальчик забивает до смерти собаку, в школе начинаются кулачные бои. И, наконец, эта стрельба.

Клэр снова посмотрела на тротуар, где почтальон по-прежнему трепался с Верой. «Да ради всего святого неси скорее почту!»

— Я несколько месяцев следил за историей во Фландерсе, — продолжал Грум. — Наблюдал за тем, как накапливается критическая масса, которая в конце концов взорвала город. Родители во всем винили школу. Дети кидались на учителей, на собственных родителей. Когда я услышал о проблемах в вашем городе, я сразу же подумал про метамфетамин. Я знаю, что вы должны были взять у Дарнелла пробу на наркотики. Можете мне ответить только на один вопрос: в его крови был обнаружен метамфетамин?

Все еще в рассеянности, она ответила:

— Нет, не был.

— А что-нибудь другое?

Она не ответила. По правде говоря, она и не знала, поскольку еще не получила сведений из бостонской лаборатории.

— Значит, что-то обнаружили, — заключил Грум, по-своему истолковав ее молчание.

— Я не являюсь лечащим врач мальчика. Вам нужно обратиться к доктору Делрею.

Грум презрительно фыркнул.

— Делрей утверждает, что это психоз на почве отмены риталина. Это такой редкий случай, сомнительно, что такое вообще может быть, — ведь существует всего несколько случайных свидетельств.

— Вы не верите в этот диагноз?

Журналист посмотрел ей в глаза.

— Только не говорите мне, что вы в него верите.

Митчелл Грум начинал нравиться Клэр.

Открылась входная дверь, и Вера протопала к своей стойке с почтой в руках. Не церемонясь, она вывалила бумажный ворох на стол. Клэр окинула взглядом стопку конвертов, и у нее пересохло в горле.

— Извините, — сказала она, обращаясь к Груму. — Мне надо работать.

— Фландерс, Айова. Имейте это в виду, — отозвался он и, махнув рукой, вышел из здания.

Забрав почту, Клэр прошла в свой кабинет и закрыла за собой дверь.

Она села за стол и, быстро просмотрев конверты, с облегчением откинулась на спинку кресла. Отсрочка еще на день: ни на одном из конвертов не значился обратный адрес адвоката. Может, Пол Дарнелл блефовал? Может, и не будет никаких судебных исков?

Она позволила себе расслабиться и, запрокинув голову, почувствовала, как отступает напряжение. Потом потянулась к лежащему сверху конверту и вскрыла его. Уже через мгновение она снова была, как натянутая струна.

В конверте лежала записка от Рейчел Соркин — той самой, которая сообщила о ранении Элвина Клайда.

К записке Рейчел было приколото отпечатанное на машинке послание:

В служебном помещении больницы ее ожидали три человека. С доктором Сарники она была знакома и имела о нем очень приятное впечатление. По-домашнему уютный, с мягким голосом, он считался не только заботливым врачом, но и умелым дипломатом — именно ему удалось разрешить недавний трудовой конфликт с медсестрами. Рядом с ним сидел Роджер Хэйс, главный администратор больницы, о котором Клэр почти ничего не знала, кроме того, что он вежлив и улыбчив.

Зато третий человек был ей очень хорошо знаком. Это был Эдам Делрей.

Когда она села по другую сторону длинного стола, коллеги приветствовали ее вежливыми кивками. Нервы у нее были напряжены до предела. На столе перед Сарники лежала копия того же анонимного письма, которое ей переслала Рейчел.

— Вы уже видели это? — осведомился он.

Она мрачно кивнула.

— Одна из пациенток переслала мне копию. Я обзвонила остальных и узнала, что еще шестеро получили то же самое.

— Ко мне это письмо поступило сегодня утром.

— Информация сильно преувеличена, — проговорила Клэр. — Разумеется, я не нападала на пациента. Это письмо преследует одну-единственнуто цель — нанести ущерб моей репутации. — Она в упор посмотрела на Эдама Делрея. Он твердо встретил взгляд, даже не моргнув; в его глазах не промелькнуло и тени вины.

— Что именно произошло третьего ноября? — спросил Хэйс.

Клэр невозмутимо ответила:

— Я взяла пробу крови у Тейлора Дарнелла, чтобы сделать расширенный анализ на наркотики и токсины. Я уже рассказала доктору Сарники, кто еще присутствовал в палате. Кто был свидетелем. Я не нападала на пациента. Это был обычный забор крови.

— Рассказывайте и про все остальное, — вмешался Делрей. — Или вы собираетесь упустить самую важную деталь? А именно то, что вы не имели права брать кровь.

— Так почему вы это сделали? — продолжал расспросы Хэйс.

— У мальчика был наркотический психоз. Я хотела выявить наркотик.

— Никакого наркотика в крови нет, — возразил Делрей.

— Вы не можете этого знать, — парировала она. — Вы не проводили тест.

— Наркотика в крови нет. — Эдам бросил на стол бумажный листок.

Она с волнением уставилась на шапку бланка: «Лаборатории Энсон».

— Вот результаты анализа. Кстати, доктору Эллиот удалось-таки передать в лабораторию пробирку с кровью, не поставив в известность отца мальчика. И не получив от него разрешения. Сегодня утром «Энсон» по факсу передали нам результат. — И добавил с оттенком самодовольства: — Он отрицательный. Никаких наркотиков, никаких токсинов.

Почему лаборатория не выполнила ее инструкции? Почему отчет направили в больницу?